Языковая экономия. Экономия речи в синтаксисе: высказывания с имплицитными звеньями
Внутренние законы развития языка- проявляются внутри языковой системы, их действия опираются на их собственный языковой материал, они действуют как бы независимо от влияния общества.
Общими внутренними законами стали называть законы и принципы, которые относятся ко всем известным языкам и всем ярусам языковой структуры. Общими внутренними законами были признаны такие особенности языков, как наличие последовательных исторических форм языка, несоответствие внешней и внутренней языковых форм и в связи с этим различие закономерностей и темпов изменения отдельных ярусов структуры языка. В последние годы проблема общих законов языка была вытеснена проблемой универсалий.
Частными внутренними законами стали называть такие формулы и принципы, которые применимы лишь к определенным языкам или группам языков и отдельным ярусам языковой структуры. Так, фонетическим законом в славянских языках является первая и вторая палатализация заднеязычных.
Почему решающим в языковом развитии (решающим, но не единственным) фактором оказывается действие внутренних законов, кроется в том, что язык является системным образованием. Язык - это не просто набор, сумма языковых знаков (морфем, слов, словосочетаний и т.п.), но и отношения между ними, поэтому сбой в одном звене знаков может привести в движение не только рядом стоящие звенья, но и всю цепь в целом (или ее определенную часть).
Закон системности обнаруживается на разных языковых уровнях (морфологическом, лексическом, синтаксическом) и проявляется как внутри каждого уровня, так и во взаимодействии их друг с другом. Например, сокращение количества падежей в русском языке (шесть из девяти) привело к росту аналитических черт в синтаксическом строе языка - функция падежной формы стала определяться позицией слова в предложении, соотношением с другими формами. Изменение семантики слова может отразиться на его синтаксических связях и даже на его форме. И, наоборот, новая синтаксическая сочетаемость может привести к изменению значения слова (его расширению или сужению).
Закон языковой традиции Понятность закона объясняется объективным стремлением языка к стабильности, «охранности» уже достигнутого, приобретенного, но потенции языка столь же объективно действуют в направлении расшатывания этой стабильности, и прорыв в слабом звене системы оказывается вполне естественным. Но тут вступают в действие силы, не имеющие прямого отношения к собственно языку, но могущие наложить своеобразное табу на инновации. Такие запретительные меры исходят от специалистов-лингвистов и специальных учреждений, имеющих соответствующий правовой статус. Происходит как бы искусственное задерживание очевидного процесса, сохранение традиции вопреки объективному положению вещей.
Действие закона языковой аналогии проявляется во внутреннем преодолении языковых аномалий, которое осуществляется в результате уподобления одной формы языкового выражения другой. В общем плане это мощный фактор языковой эволюции, поскольку результатом оказывается некоторая унификация форм, но, с другой стороны, это может лишить язык специфических нюансов семантического и грамматического плана. В таких случаях сдерживающее начало традиции может сыграть положительную роль.
Сущность уподобления форм (аналогия) заключается в выравнивании форм, которое наблюдается в произношении, в акцентном оформлении слов (в ударении), отчасти в грамматике (например, в глагольном управлении). Особенно подвержен действию закона аналогии разговорный язык, тогда как литературный более опирается на традицию, что вполне объяснимо, так как последний более консервативен по своей сути.
закон речевой экономии (или экономии речевых усилий). Стремление к экономичности языкового выражения обнаруживается на разных уровнях языковой системы - в лексике, словообразовании, морфологии, синтаксисе.
Развитие языка, как и развитие в любой другой сфере жизни и деятельности, не может не стимулироваться противоречивостью протекающих процессов. Противоречия (или антиномии ) свойственны самому языку как феномену, без них немыслимы какие-либо изменения. Именно в борьбе противоположностей проявляется саморазвитие языка. Обычно выделяют пять-шесть основных антиномий:
Антиномия говорящего и слушающего создается в результате различия в интересах вступающих в контакт собеседников (или читателя и автора): говорящий заинтересован в том, чтобы упростить и сократить высказывание, а слушающий - упростить и облегчить восприятие и понимание высказывания. Столкновение интересов создает конфликтную ситуацию, которая должна быть снята путем поиска удовлетворяющих обе стороны форм выражения.
Антиномия кода и текста - это противоречие между набором языковых единиц (код - сумма фонем, морфем, слов, синтаксических единиц) и их употреблением в связной речи (текст). Здесь существует такая связь: если увеличить код (увеличить количество языковых знаков), то текст, который строится из этих знаков, сократится; и наоборот, если сократить код, то текст непременно увеличится, так как недостающие кодовые знаки придется передавать описательно, пользуясь оставшимися знаками.
Антиномия узуса и возможностей языка (по-другому - системы и нормы ) заключается в том, что возможности языка (системы) значительно шире, чем принятое в литературном языке употребление языковых знаков; традиционная норма действует в сторону ограничения, запрета, тогда как система способна удовлетворить большие запросы общения. Например, норма фиксирует недостаточность некоторых грамматических форм (отсутствие формы 1-го лица единственного числа у глагола победить, отсутствие противопоставления по видам у ряда глаголов, которые квалифицируются как двувидовые, и т.д.). Употребление компенсирует такие отсутствия, пользуясь возможностями самого языка, часто привлекая для этого аналогии.
Рассуждая о законе экономии, лингвисты нередко употребляют формулировки «язык отменяет что-то», «язык избавляется от чего-то», «язык стремится освободиться от чего-то» и т. п.? Разумеется, сам язык как система знаков не имеет собственной воли и цели. Ранее уже говорилось, что все изменения в языке – следствие его использования как средства коммуникации. Это сами говорящие в процессе общения бессознательно стремятся свести к необходимому минимуму
- и силы, которые затрачиваются на произношение, – экономия речевых усилий, речевой энергии;
- и время, которое необходимо для передачи конкретной информации, – экономия речевого времени;
Несколько перефразируя французского ученого А. Мартине, можно определить сущность закона экономии следующим образом: человек расходует столько речевых усилий, столько речевого времени и столько языковых средств, сколько требуется для того, чтобы речь его была правильно понята собеседником .
Наиболее наглядно действие закона экономии речевых (произносительных) усилий в области фонетики. История всех языков показывает, что со временем из большинства фонематических систем исчезали объективно трудные для произношения звуки, например, слоговые сонорные согласные: так индоевропейском корень *wlq-os (кружок под буквой ) ‘волк’ со слоговым плавным l в современном немецком звучит Wo l f , в русском вол к и т. д. Поэтому произношение чешского слова vlk со слоговым l для носителя русского языка представляет большую сложность, требуя дополнительного усилия.
Этим же объясняются почти все фонетические процессы как в прошлом, так и в современном состоянии языков. Действительно, при желании мы можем произнести [л ◦ оД къ], [с’эрД цъ], [в’иД ], но при этом понадобится такое сверхнапряжение наших органов речи, которое не является коммуникативно необходимым: оглушение согласного и даже его выпадение при достаточной длине слова обычно не разрушают слово настолько, чтобы помешать его узнаванию и пониманию. Кроме того правильный ход мысли адресата поддерживается контекстом или ситуацией общения, что особенно важно для коротких слов, где может возникнуть омофония: например, [л ◦ ук] – накрошить лук в салат и цветущий луг .
Закон экономии речевого времени проявляется прежде всего в разговорной речи. Одно из самых ярких его следствий – неполные предложения диалога, которые исключают всю лишнюю информацию, содержащуюся в предыдущих репликах и к тому же часто абсолютно ясную из самой ситуации разговора. На лексическом уровне экономия проявляется в так называемой универбации, т.е. в замене словосочетания одним словом, часто с коннотацией «разговорное» или «просторечное». Например, бить в барабан > барабанить , жена губернатора > губернаторша , зачетная книжка > зачетка, маршрутное такси > маршрутка, Публичная библиотека (в Петербурге) > Публичка, Ленинская публичная библиотека (в Москве) > Ленинка, станция метро Технологический институт > Техноложка или – более литературно – Технологическая (по аналогии с другими названиями: Василеостровская, Горьковская, Приморская ) и т.п. В письменной речи этот закон вызвал к жизни аббревиатуры как особый способ словообразования (см. гл. 6).
Наличие в языке закона экономии произносительных усилий никем не оспаривается, так как не только подтверждается множеством реальных фактов, но и распространяется на всех носителей языка без исключения. Однако действие закона экономии речевого времени, особенно разговорная универбация, имеет ситуативные и социальные ограничения, а потому нередко вызывает серьезные нарекания со стороны ревнителей чистоты литературной нормы.
Но более всего споров у лингвистов вызывает закон экономии языковых средств. Действительно, согласно этому закону, во многих языках есть «лишние» грамматические категории и формы, такова, например, с точки зрения некоторых лингвистов, категория рода, так как род в современных языках не имеет собственной семантики. Но значит ли это, что так называемые «безродовые» языки, например, английский, армянский, тюркские языки, устроены лучше и экономнее, чем языки с развитой категорией рода, подобные русскому, немецкому и др.? Допустимо ли вообще измерять оптимальность системы одного языка с позиций другого языка? Учитывая шаткость подобных утверждений, серьезной критике подверг закон экономии академик Р. А. Будагов.
Закон или тенденция? Взаимодействие внешних и внутренних законов развития языка . Многочисленные примеры, приведенные в этой главе, показывают, что тот или иной закон языкового развития редко проявляться в своем чистом виде. Для этого есть, как минимум, две причины.
Во-первых, язык обладает высокой внутренней сложностью и существует в еще более сложной социальной среде, которая воздействует на него различными своими сторонами, поэтому действие внутренних законов может тормозиться или ослабляться действием внешних факторов. Так, кодификация литературной нормы, будучи внешним по отношению к языку культурным фактором, сдерживает темпы развития языка и ограничивает действие многих внутренних законов, в частности, закона аналогии. Поэтому, например, слово кофе до сих пор по литературной норме русского языка не только не склоняется, но и сохраняет парадоксальный с точки зрения системы языка мужской род (при допустимости теперь, однако, варианта среднего рода в разговорной речи).
Во-вторых, множественность внутренних законов развития, действующих на одном и том же уровне языковой системы, неизбежно ведет к их взаимодействию с различными – ускоряющими или тормозящими – последствиями. Так, явление многозначности может быть результатом взаимодействия двух внутренних законов: с одной стороны, единице плана выражения соответствует не одна, а две или несколько единиц плана содержания, что говорит о действии закона содержательной асимметрии языкового знака; с другой стороны, развитие многозначности позволяет не увеличивать количество самих слов, что свидетельствует о действии закона экономии языковых средств. В данном случае взаимодействие двух законов гармонично, так как потребности мышления и коммуникации в новых, в том числе и экспрессивных средствах удовлетворяются без увеличения единиц лексикона.
В противоборство с законом экономии языковых средств нередко вступает такое свойство коммуникативной системы, как избыточность .
Так, в языках с развитым согласованием, подобных русскому, значения падежа, числа, рода могут неоднократно повторяться в существительном и согласуемых с ним прилагательных, местоимениях, причастиях и глаголах. Например, во фразе Вчера я встретила сво-ю стар-ую школьн-ую подруг-у выделенные флексии четырежды повторяют винительный падеж, женский род и единственной число.
Поэтому законы языкового развития часто приобретают характер более или менее последовательно проявляющейся тенденци. Так, универсальный закон смешения языков в истории разных языков (например, японского и китайского) и даже в разные периоды жизни одного и того же конкретного языка (в частности, русского) обнаруживается или в виде тенденции к активным иноязычным заимствованиям или как тенденция к относительной замкнутости, самодостаточности.
Учитывая это, некоторые исследователи вместо термина «закон» предпочитают употреблять термин «тенденция». Это характерно, в частности, для авторов соответствующего раздела академической монографии «Общее языкознание. Формы существования, функции, история языка» (М., 1970).
Влияние человека и общества на развитие языка
В лингвистике давно был отмечен парадокс взаимоотношения человека со своим языком. Пользуясь языком, отдельная языковая личность постоянно, в каждый момент коммуникации бессознательно участвует в его развитии. Например, употребляя произносительный вариант [т’э]рмин , соответствующий современной орфоэпической норме, или ненормативный вариант [тэ]рмин , очень распространенный в речи молодого поколения русских, вы тем самым определяете или сохранение нормы, или её расшатывание, а возможно, и будущее её изменение. Причем сам говорящий совсем не задумывается не только о последствиях, но даже и о том, как он слово произносит, поскольку фонетические навыки максимально автоматизированы и подсознательны. На этом основании ученые говорят о спонтанности, стихийности, бессознательности языковых законов.
С другой стороны, попытки отдельного человека субъективно вмешаться в развитие языка, остановив действие объективных законов развития, обречены на неудачу. Начнем с простейшего примера: допустим, какому-то носителю русского языка вздумалось «на английский манер» не оглушать конечные звонкие согласные в своей русской речи. Удастся ли это предприятие из области «лингвистической фантастики»? Очевидно нет: это противоречит закону экономии речевых усилий, распространяющемуся в русском языке на эту фонетическую позицию, и потребует от говорящего не только невозможного – постоянного контроля за произношением, но и ломки своей артикуляционной базы.
Второй пример имеет под собой вполне реальные основания: иноязычные заимствования как одно из следствий закона смешения языков во все времена встречали противников. В. И. Даль, составитель «Толкового словаря живого велико-русского языка», предлагал заменять иностранные слова русскими, уже существующими или вновь созданными, а именно говорить: почин (а не инициатива), природа (а не натура), отзвук (а не резонанс), буревестник (а не барометр), колоземица (а не атмосфера), ловкосилие (а не гимнастика), подобень (а не портрет), согласоваться (а не гармонировать), опознаться (а не ориентироваться), нравственный (а не моральный) и т. п.
В современных русской культуре один из последних и весьма авторитетных ревнителей исконной чистоты языка – А. И. Солженицын, автор «Словаря языкового расширения», задачей которого было устранение из языка неоправданных заимствований и замена их собственно русскими, часто архаичными словами.
Герой романа Солженицына «В круге первом» Сологдин пытался реализовать этот план в собственной речи и «все время старался говорить на Языке Предельной Ясности, не употребляя птичьих , т.е. иностранных, слов»: исчислитель вм. математик , пиит вм. поэт , ошарие вм. сфера , не останавливаясь даже перед явным пренебрежением удобством и простотой: общий взгляд на пути подхода к работе вм. методика . Но в то же время в своих философских и политических дискуссиях с друзьями Сологдин (равно как и Солженицын в своем публицистическом творчестве) постоянно отступает от собственного принципа, так как именно в этих областях знания многие заимствованные термины давно прижились и равноценных русских эквивалентов не имеют.
На фоне сказанного уместно вспомнить слова Вильгельма Гумбольдта, который много и интересно рассуждал на тему развития языка и роли человека в этом процессе: «До чего ничтожна сила одиночки перед могущественной властью языка » .
Но если отдельный человек не в состоянии повлиять на направление развития языка, то, может быть, это под силу обществу в лице его отдельных наиболее творческих и авторитетных представителей, писателей и ученых-лингвистов и с опорой на такие общественные институты, как школа, научные учреждения, средства массовой информации?
Интереснейший пример такого рода – история чешского языка в XIX в., связанная с деятельностью так называемых «будителей» – ученых и общественных деятелей, которые видели свою цель не только в пробуждении национального самосознания и освобождении от многовекового онемечивания культуры и языка, но и в конкретных действиях по языковому усовершенствованию. Им действительно удалось заменить в чешском языке многие немецкие (и не только немецкие) заимствования собственно славянскими словами, например: штык – bodák, штурм – útok, шторм – bouře, штиль – bezvĕtři, штепсель – zásuvka и т. п.
Почти на наших глазах происходит изгнание всего русского из близкородственного украинского языка, что вызывает объяснимое противодействие не только со стороны русского населения Украины, но политически не ангажированной украинской интеллигенции.
Все лингвисты сходятся на том, что и вмешательство общества в развитие языка может быть успешным только в том случае, если оно правильно учитывает общие тенденции и законы языкового развития. Кроме того, это вмешательство все же ограничено нормализаторской деятельностью (см. гл. 20) и проведением определенной языковой политики в условиях сложной языковой ситуации (см. гл. 21).
Прекрасно осознавая невозможность полного управления развитием языка как естественной знаковой системы, лингвисты все же не склонны пассивно отдаваться на волю языковой стихии. И. А. Бодуэн де Куртенэ в поздний период своей научной деятельности неоднократно высказывал мысль не только о возможности, но и о необходимости улучшать язык: «Язык не есть ни замкнутый в себе организм, ни неприкосновенный идол, он представляет собой орудие и деятельность. И человек не только имеет право, но это его социальный долг – улучшать свои орудия в соответствии с целью их применения <...>» . В ХХ в. ученые не только пишут о «языковом планировании» и «языковом строительстве», но и реально занимаются им.
Бодуэн де Куртенэ И.А . Некоторые общие замечания о языковедении и языке // Бодуэн де Куртенэ И.А.Избранные труды по общему языкознанию. М., 1963. Т. I. – С. 54.
Соссюр Фердинанд де . Курс общей лингвистики // Соссюр Фердинанд де. Труды по общему языкознанию. М., 1977: 114.
Будагов Р. А . Что такое развитие и совершенствование языка? М., 1977: 71.
Большой временной интервал этого изменения свидетельствует не только о длительности процесса, но и о том, что в разных диалектных регионах (ареалах) русского языка исчезновение Ѣ как самостоятельной фонемы происходило в разное время.
Будагов Р.А. Что такое развитие и совершенствование языка? М., 1977: 110
Толковый словарь русского языка конца ХХ века: Языковые изменения / Гл. ред. Г.Н. Скляревская. СПб., 1998.
Бодуэн де Куртенэ И.А. Некоторые из общих положений. к которым довели Бодуэна его наблюдения и исследования языка // Бодуэн де Куртенэ И.А.Избранные труды по общему языкознанию. М., 1963. Т. I. – С. 348.
Разумеется, этот глагол здесь имеет свое исконное значение ‘идти или ехать медленно, с трудом’.
Лотман Ю. М . Пушкин. СПб., 1995: 540-541.
Указ. соч.: 631.
Об истории слова красный в русском языке см. в Хрестоматии фрагменты работ Н.Е. Бахилиной, М.А. Суровцевой, А.А. Брагиной и статьи Толкового словаря русского языка конца 20 века.
Словарь языкового расширения. Составил А.И. Солженицин. М., 1995.
Гумбольдт Вильгельм фон . Избранные труды по общему языкознанию М., 1984: 83.
Бодуэн де Куртенэ И.А . Избранные труды по общему языкознанию. М., 1963. Т.II: 140
Обычно к внутренним законам относят закон системности (глобальный закон, являющийся одновременно и свойством, качеством языка); закон традиции, обычно сдерживающий инновационные процессы; закон аналогии (стимулятор подрыва традиционности); закон экономии (или закон «наименьшего усилия»), особенно активно ориентированный на ускорение темпов в жизни общества; законы противоречий (антиномии), которые являются по сути «зачинщиками» борьбы противоположностей, заложенных в самой системе языка. Будучи присущими самому объекту (языку), антиномии как бы готовят взрыв изнутри.
К внешним факторам , участвующим в накоплении языком элементов нового качества, могут быть отнесены следующие: изменение круга носителей языка, распространение просвещения, территориальные перемещения народных масс, создание новой государственности, развитие науки, техники, международные контакты и т.п. Сюда же включается фактор активного действия средств массовой информации (печать, радио, телевидение), а также фактор социально-психологической перестройки личности в условиях новой государственности и, соответственно, степени адаптации ее к новым условиям.
Ответ на вопрос о том, почему решающим в языковом развитии (решающим, но не единственным) фактором оказывается действие внутренних законов, кроется в том, что язык является системным образованием. Язык - это не просто набор, сумма языковых знаков (морфем, слов, словосочетаний и т.п.), но и отношения между ними, поэтому сбой в одном звене знаков может привести в движение не только рядом стоящие звенья, но и всю цепь в целом (или ее определенную часть).
Закон системности обнаруживается на разных языковых уровнях (морфологическом, лексическом, синтаксическом) и проявляется как внутри каждого уровня, так и во взаимодействии их друг с другом. Например, сокращение количества падежей в русском языке (шесть из девяти) привело к росту аналитических черт в синтаксическом строе языка - функция падежной формы стала определяться позицией слова в предложении, соотношением с другими формами. Изменение семантики слова может отразиться на его синтаксических связях и даже на его форме. И, наоборот, новая синтаксическая сочетаемость может привести к изменению значения слова (его расширению или сужению). Часто эти процессы бывают процессами взаимообусловленными. Например, в современном употреблении термин «экология» за счет разросшихся синтаксических связей существенно расширил свою семантику: экология (от греч. óikos - дом, жилище, местопребывание и...логия) - наука об отношениях растительных и животных организмов и образуемых ими сообществ между собой и с окружающей средой (БЭС. Т. 2. М., 1991). С середины XX в. в связи с усилившимся воздействием человека на природу экология приобрела значение как научная основа рационального природопользования и охраны живых организмов. В конце XX в. формируется раздел экологии - экология человека (социальная экология); соответственно появляются аспекты экология города, экологическая этика и др. В целом можно уже стало говорить об экологизации современной науки. Экологические проблемы вызвали к жизни общественно-политические движения (например, «Зеленые» и др.). С точки зрения языка, произошло расширение семантического поля, в результате чего появилось другое значение (более абстрактное) - «требующий защиты». Последнее просматривается в новых синтаксических контекстах: экологическая культура, промышленная экология, экологизация производства, экология жизни, слова, экология духа; экологическая ситуация, экологическая катастрофа и т.п. В последних двух случаях появляется новый оттенок значения - «опасность, неблагополучие». Так, слово со специальным значением становится широко употребительным, в котором путем расширения синтаксической сочетаемости происходят семантические преобразования.
Системные отношения выявляются и в ряде других случаев, в частности, при выборе форм сказуемого при существительных-подлежащих, обозначающих должности, звания, профессии и т.п. Для современного сознания, скажем, сочетание Врач пришла звучит вполне нормально, хотя здесь очевидно формально-грамматическое несоответствие. Форма меняется, ориентируясь на конкретное содержание (врач - женщина). Кстати, в данном случае наряду с семантико-синтаксическими преобразованиями можно отметить и влияние социального фактора: профессия врача в современных условиях распространена среди женщин столь же широко, как и среди мужчин, а корреляция врач - врачиха осуществляется на ином языковом уровне - стилистическо.
Закон языковой традиции представляется как нечто лежащее на поверхности, вполне понятное и очевидное. Понятность закона объясняется объективным стремлением языка к стабильности, «охранности» уже достигнутого, приобретенного, но потенции языка столь же объективно действуют в направлении расшатывания этой стабильности, и прорыв в слабом звене системы оказывается вполне естественным. Но тут вступают в действие силы, не имеющие прямого отношения к собственно языку, но могущие наложить своеобразное табу на инновации. Такие запретительные меры исходят от специалистов-лингвистов и специальных учреждений, имеющих соответствующий правовой статус; в словарях, пособиях, справочниках, официальных предписаниях, воспринимаемых как социальное установление, имеются указания на правомочность или неправомочность употребления тех или иных языковых знаков. Происходит как бы искусственное задерживание очевидного процесса, сохранение традиции вопреки объективному положению вещей. Взять хотя бы хрестоматийный пример с широким употреблением глагола звонить в формах звОнит, звОнят вместо нормативного произношения звонИт, звонЯт. Мы говорим: жАрить - жАришь, вАрить - вАришь, но в глаголе звонить упорно сохраняется традиция, причем не языком, а кодификаторами, «установителями» литературной нормы. Такое сохранение традиции оправдывается другими, аналогичными случаями, например сохранением традиционного ударения в глагольных формах включить - включИшь, включИт, вручить - вручИшь, вручИт (ср.: неправильное, нетрадиционное употребление форм вклЮчит). Так что традиция может действовать избирательно и не всегда мотивированно. Еще пример: уже давно не говорятдве пары валенков (валенок), сапогов (сапог), ботов (бот), чулков (чулок). Но упорно сохраняется форманосков (а форманосок по традиции квалифицируется как просторечная). Особенно охраняется традиция правилами написания слов. Ср., например, многочисленные исключения в орфографии наречий, прилагательных и др. Главный критерий здесь - традиция. Почему, например, с панталыку пишется раздельно, хотя правило гласит, что наречия, образованные от существительных, исчезнувших из употребления, пишутся с предлогами (приставками) слитно? Ответ маловразумителен - по традиции, но традиция - охранная грамота давно ушедшего. Конечно, глобальное разрушение традиции может серьезно навредить языку, лишить его таких необходимых качеств, как преемственность, устойчивость, основательность в конце концов. Но частичная периодическая корректировка оценок и рекомендаций необходима.
Среди традиционных написаний есть написания в высшей степени условные(например, окончание прилагательных -ого с буквой г на месте фонемы <в>; написание наречий с -ь (вскачь, наотмашь) и глагольных форм (пишешь, читаешь).
Закон традиции часто сталкивается с законом аналогии , создавая в некотором смысле конфликтную ситуацию, разрешение которой в частных случаях может оказаться непредсказуемым: либо победит традиция, либо аналогия.
Действие закона языковой аналогии проявляется во внутреннем преодолении языковых аномалий, которое осуществляется в результате уподобления одной формы языкового выражения другой. В общем плане это мощный фактор языковой эволюции, поскольку результатом оказывается некоторая унификация форм. В таких случаях сдерживающее начало традиции может сыграть положительную роль.
Особенно подвержен действию закона аналогии разговорный язык, тогда как литературный более опирается на традицию, что вполне объяснимо, так как последний более консервативен по своей сути.
На фонетическом уровне закон аналогии проявляется, например, в случае, когда вместо исторически ожидаемого звука в словоформе появляется другой, по аналогии с другими формами. Например, развитие звука о после мягкого согласного перед твердым на месте (ять): звезда - звёзды (из звезда - звезды) по аналогии с формами весна - вёсны.
Особенно активна аналогия в ненормированной разговорной и диалектной речи (например, замена чередований: берегу - берегёшь вместо бережёшь по образцу несу - несёшь и т.п.). Так идет выравнивание форм, подтягивание их к более распространенным образцам.
Особенно активным в современном русском языке оказывается действие закона речевой экономии (или экономии речевых усилий). Стремление к экономичности языкового выражения обнаруживается на разных уровнях языковой системы - в лексике, словообразовании, морфологии, синтаксисе. Например, в морфологии:пять грузин вместо грузинов; сто грамм вместо сто граммов; полкило апельсин, помидор, мандарин вместо апельсинов, помидоров, мандаринов и т.п.
Особенно большой резерв в этом отношении имеет словообразование: Например: электропоезд (электрический поезд), зачетка (зачетная книжка), гречка (гречневая крупа) или: рабочий, столовая, нижеподписавшиеся, и т.п.(субстантивация). В синтаксисе сложное предложение можно заменить простым. Ср. также параллельное употребление конструкций типа: Брат сказал, что приедет отец. - Брат сказал о приезде отца. Об экономичности языковых форм свидетельствуют разнообразные аббревиатуры, особенно если аббревиатурные образования приобретают постоянную форму наименований - существительных, способных подчиняться нормам грамматики (вуз, учиться в вузе).
Развитие языка, как и развитие в любой другой сфере жизни и деятельности, не может не стимулироваться противоречивостью протекающих процессов. Противоречия (или антиномии) свойственны самому языку как феномену, без них немыслимы какие-либо изменения. Именно в борьбе противоположностей проявляется саморазвитие языка.
Обычно выделяют пять-шесть основных антиномий: антиномия говорящего и слушающего; антиномия узуса и возможностей языковой системы; антиномия кода и текста; антиномия, обусловленная асимметричностью языкового знака; антиномия двух функций языка - информационной и экспрессивной, антиномия двух форм языка - письменной и устной.
1. Антиномия говорящего и слушающего создается в результате различия в интересах вступающих в контакт собеседников (или читателя и автора): говорящий заинтересован в том, чтобы упростить и сократить высказывание, а слушающий - упростить и облегчить восприятие и понимание высказывания.
Так конфликт между говорящим и слушающим разрешается то в пользу говорящего, то в пользу слушающего. Например, в русском языке начала и середины XX в. появилось много аббревиатур (звуковых, буквенных, отчасти слоговых). Это было в высшей степени удобно для того, кто составлял тексты (экономия речевых усилий), однако в настоящее время все больше появляется расчлененных наименований (ср.: общество защиты животных, управление по борьбе с организованной преступностью, общество художников-станковистов), которые не отрицают употребление аббревиатур, но, конкурируя с ними, обладают явным преимуществом воздействующей силы, поскольку несут в себе открытое содержание.
2. Антиномия кода и текста - это противоречие между набором языковых единиц (код - сумма фонем, морфем, слов, синтаксических единиц) и их употреблением в связной речи (текст). Здесь существует такая связь: если увеличить код (увеличить количество языковых знаков), то текст, который строится из этих знаков, сократится; и наоборот, если сократить код, то текст непременно увеличится, так как недостающие кодовые знаки придется передавать описательно, пользуясь оставшимися знаками. Хрестоматийным примером такой взаимосвязи служат названия наших родственников. В русском языке для наименования различных родственных отношений в пределах семьи существовали специальные термины родства: деверь - брат мужа; шурин - брат жены; золовка - сестра мужа; свояченица - сестра жены, сноха - жена сына; свекор - отец мужа; свекровь - жена свекра, мать мужа; зять - муж дочери, сестры, золовки; тесть - отец жены; теща - мать жены; племянник - сын брата, сестры; племянница - дочь брата, сестры. Некоторые из этих слов (шурин, деверь, золовка, сноха, свекор, свекровь) постепенно были вытеснены из речевого обихода, выпали слова, но понятия-то остались. Следовательно, на их месте все чаще стали употребляться описательные замены (брат жены, брат мужа, сестра мужа и т.д.). Количество слов в активном словаре уменьшилось, а текст в результате увеличился.
3. Антиномия узуса и возможностей языка (по-другому - системы и нормы) заключается в том, что возможности языка (системы) значительно шире, чем принятое в литературном языке употребление языковых знаков; традиционная норма действует в сторону ограничения, запрета, тогда как система способна удовлетворить большие запросы общения. Например, норма фиксирует недостаточность некоторых грамматических форм (отсутствие формы 1-го лица единственного числа у глагола победить, отсутствие противопоставления по видам у ряда глаголов, которые квалифицируются как двувидовые, и т.д.). Употребление компенсирует такие отсутствия, пользуясь возможностями самого языка, часто привлекая для этого аналогии. Например, в глаголе атаковать словарно, вне контекста не различаются значения совершенного или несовершенного вида, тогда, вопреки норме, создается пара атаковать - атаковывать по аналогии с глаголами организовать - организовывать (форма организовывать уже проникла в литературный язык). По такому же образцу создаются формы исполъзовывать, мобилизовывать и др., находящиеся только на стадии просторечия. Так норма сопротивляется возможностям языка. Еще примеры: система дает два типа окончания существительных в именительном падеже множественного числа - домы/дома, инженеры/инженера, томы/тома, цехи/цеха. Норма же дифференцирует формы, учитывая стилевые и стилистические критерии: литературно-нейтральное (профессора, учителя, инженеры, тополя, торты) и профессиональное (торта, кожуха, мощностя, якоря, редактора, корректора), просторечное (площадя, матеря), книжное (учители, профессоры).
4. Антиномия, вызванная асимметричностью языкового знака , проявляется в том, что означаемое и означающее всегда находятся в состоянии конфликта: означаемое (значение) стремится к приобретению новых, более точных средств выражения (новых знаков для обозначения), а означающее (знак) - расширить круг своих значений, приобрести новые значения. Ярким примером асимметричности языкового знака и ее преодоления может служить история слова чернила с достаточно прозрачным значением (чернь, черный - чернила). Первоначально и конфликта не было - одно означаемое и одно означающее (чернила - вещество черного цвета). Однако со временем появляются вещества иного цвета для выполнения той же функции, что и чернила, так возник конфликт: означающее одно (чернила), а означаемых несколько - жидкости разного цвета. В результате возникли абсурдные с точки зрения здравого смысла сочетания красные чернила, синие чернила, зеленые чернила. Абсурдность снимается следующим шагом в освоении слова чернила, появлением словосочетания черные чернила; таким образом, слово чернила утратило сему черное и стало употребляться в значении «жидкость, используемая для письма». Так возникло равновесие - означаемое и означающее «пришли к согласию».
Антиномия двух функций языка сводится к противопоставлению чисто информационной функции и экспрессивной. Обе действуют в разных направлениях: информационная функция приводит к однотипности, стандартности языковых единиц, экспрессивная - поощряет новизну, оригинальность выражения. Речевой стандарт закрепляется в официальных сферах общения - в деловой переписке, юридической литературе, государственных актах. Экспрессия, новизна выражения более свойственна речи ораторской, публицистической, художественной. Своеобразный компромисс (а чаще именно конфликт) обнаруживается в СМИ, особенно в газете, где экспрессия и стандарт, как считает В.Г. Костомаров, являются конструктивным признаком.
5. Можно назвать еще одну сферу проявления противоречий - это антиномия устной и письменной формы языка. В настоящее время в связи с возрастающей ролью спонтанного общения и ослаблением рамок официального публичного общения (в прошлом - подготовленного в письменной форме), в связи с ослаблением цензуры и самоцензуры изменилось само функционирование русского языка.
Все эти антиномии, о которых шла речь, являют собою внутренние стимулы развития языка. Но благодаря воздействию социальных факторов их действие в разные эпохи жизни языка может оказаться более или менее интенсивным и открытым. В современном языке многие из названных антиномий стали особенно активными. В частности, наиболее яркими явлениями, характерными для функционирования русского языка нашего времени, М.В. Панов считает усиление личностного начала, стилистический динамизм и стилистическую контрастность, диалогичность общения. Так, социо- и психолингвистические факторы оказывают влияние на особенности языка современной эпохи.
Похожая информация.
15. Постановление № 79 Иркутского ГИКа от 31 августа 1921 г. // Власть труда. 1921. 17 сентября.
17. Размеры единого натурналога по районам Иркутской губернии // Власть труда. 1922. 24 сентября.
ПРИНЦИП ЭКОНОМИИ ЯЗЫКОВЫХ СРЕДСТВ В КЁЛЬНСКОМ ДИАЛЕКТЕ © Н.И. Мокрова1
Иркутский национальный исследовательский технический университет, 664074, Россия, г. Иркутск, ул. Лермонтова, 83.
Статья посвящена одному из главных принципов существования и развития языка - экономии языковых средств. Рассматривается экономия языковых средств в кёльнском диалекте на различных уровнях: фонетическом, лексическом, морфологическом и синтаксическом. На фонетическом уровне к средствам экономии относятся монофтонгизация дифтонгов, ассимиляция, адаптация, редукция. На морфологическом уровне отмечается унификация определенных грамматических форм и отсутствие некоторых категорий. Лексический уровень характеризуется экономной номинацией и заимствованиями, а синтаксический - особыми стилистическими фигурами (эллипс, асиндетон).
Ключевые слова: диалект; экономия; языковые средства; песенный текст.
LANGUAGE MEANS ECONOMY PRINCIPLE IN THE COLOGNE DIALECT N.I. Mokrova
Irkutsk National Research Technical University, 83 Lermontov St., Irkutsk, 664074, Russia.
The article deals with one of the main principles of language existence and development - that is the economy of language means. This type of economy in Cologne dialect is described on various levels: phonetical, lexical, morphological and syntactical. The examples of language means economy on the phonetical level are disappearance of diphthongs, assimilation, adaptation and reduction. The morphological level is characterized with the unification of some grammar forms and absence of some categories. The main features of Cologne dialect vocabulary are loan words and economy in nomination, whereas the syntactic level is characterized by the presence of special stylistics figures (ellipse, asyndeton). Keywords: dialect; economy; language means; song text.
Функционирование и развитие языка обусловлено многочисленными процессами, происходящими в нем на различных уровнях. Одни процессы имеют универсальный характер и происходят в большинстве языков, другие носят специфический характер. Одним из таких универсальных процессов можно считать тенденцию к экономии языковых средств.
В. Уитней выдвигает предположение о том, что науке о языке не удалось выявить никакого другого фундаментального закона, кроме закона экономии, который мог бы встать с ним в один ряд. Этот закон прокладывает свой путь через язык, проявляя свой универсальный характер в продвижении всех языковых ресурсов в одном заданном направлении .
Язык в процессе своей эволюции стремится избавиться от всего лишнего, что затрудняет его функционирование: от каких-то языковых единиц отказывается вовсе, заменяет их другими, более простыми, удобными и адекватными средствами выражения, соответствующими современному этапу его развития.
Точки зрения лингвистов на данную тенденцию в
языке были в разное время неоднозначными. Одни склонны считать экономию основным законом развития языка (В. Уитней, Г. Фрей, А. Мартине), другие признают ее одной из главных движущих сил развития языка (Г. Спенсер, В.А. Богородицкий, А.М. Пешков-ский, Л. Блумфилд, И.А. Бодуэн де Куртене, В.Г. Ад-мони), третьи отводят ей более скромное место (младограмматики, О. Есперсен), а четвертые оспаривают значение роли этой тенденции в истории и функционировании языка (Ф. де Соссюр, А. Зиберер, В. Таули).
Принцип универсальности языковой экономии проявляется и с другой стороны, а именно, он находит свое выражение на всех уровнях языковой системы. Конечно, средства реализации этого принципа на каждом из уровней обладают своей собственной спецификой и рассматриваются по отдельности, но результат проявления принципа экономии на разных уровнях всегда один и тот же: это сокращение речевой цепи, а следовательно, и экономия усилий и времени. Суть принципа экономии языковых средств состоит в сжатии объема высказывания, сокращении длины и
1Мокрова Наталья Игоревна, кандидат филологических наук, доцент кафедры иностранных языков № 2, тел.: 89148703947, e-mail: [email protected]
Mokrova Natalia, Candidate of Philology, Associate Professor of the Department of Foreign Languages for Technical Specialties no. 2, tel.: 89148703947, e-mail: [email protected]
упрощении языковых форм и структур без потери смысла, то есть в достижении максимального коммуникативного эффекта при минимальных усилиях.
Так как диалект реализуется преимущественно в устной форме, то именно в нем принцип лингвистической экономии находит свое наибольшее применение и распространение. Разговорная речь изобилует разного рода языковыми единицами, целью употребления которых является сбережение усилий на всех уровнях языковой системы.
Языковая система имеет целостную структуру: любые изменения на одном из языковых уровней ведут к изменениям и на других уровнях. Так, принцип экономии языковых средств находит свое выражение на фонетическом, лексическом, морфологическом и синтаксическом уровнях. Рассмотрим это на примере песенных текстов на кёльнском диалекте.
Принцип экономии языковых средств наиболее ярко прослеживается на фонетическом уровне. Многие отличия кёльнского диалекта в этом плане от стандартного немецкого языка можно объяснить экономией произносительных усилий, стремлением облегчить произношение. Именно этот закон обусловливает монофтонгизацию дифтонгов стандартного немецкого языка в диалекте, что представляет собой частный случай ассимиляции.
Так, кёльнский диалект сохраняет недифтонгизи-рованные средневерхнемецкие узкие долгие гласные i, u, ü, что сближает рипуарский диалект с нижненемецким (нижнефранкским):
Rhing (Rhein), fing (fein), us (aus), hück (heute).
Коме того, явно прослеживается тенденция к «переходу звуков и созвучий более трудных в более легкие для сбережения мускулов и нервов» . Примером может служить переход смычного в спирант, который также объясняется «законом экономии усилий» :
jeht (geht), morje (morgen), Fliejer (Flieger), Kreech (Krieg), Zoch (Zug), övverall (überall), möchlich (möglich), jevve (geben).
Поиск легких артикуляций приводит к тому, что трудно произносимые звуки переходят в более легко произносимые, то есть происходит замена неудобной артикуляции удобной. Например, ослабление согласных между гласными, упрощение произношения характерного для немецкого языка нагромождения согласных:
Wööschje (Würstchen), anjebraat (angebracht), fäädisch (fertig), Kaate (Karte), koot (kurz), söök (suchen), jet (etwas), schläch (schlecht), räch (recht), schwaade (schwatzen).
С поиском наименьшего произносительного усилия связано и отсутствие в кёльнском диалекте перебоя p>f: Kopp (Kopf), Pääd (Pferd).
В кёльнском диалекте нередки случаи выпадения согласных: kütt (kommt), off (oft), jesaat (gesagt), Kölle (Köln), Angs (Angst).
Говорящий в потоке речи совершает быстрые постоянные переходы от артикуляции гласных к артикуляции согласных, от произнесения звуков, находящихся в открытых и закрытых позициях. Уменьшение ам-
плитуды колебаний этих переходов при помощи уменьшения открытости открытых звуков и закрытости закрытых представляет собой один из случаев экономии фонетических средств :
unfählbar (unfehlbar), däm (dem), Ovend (Abend), Kreech (Krieg), Zoch (Zug), roofe (rufen), schlööf (schläft), Scheeß (Schieß).
Особенностью кёльнского диалекта является примыкание . Его сущность состоит в том, что слово, подвергшееся редукции, тесно сливается с соседним словом, образуя новое языковое единство. При примыкании происходит взаимная адаптация звуков, части слова могут выпадать или изменяться. Целые слоги порой сливаются в один почти неслышный звук или совершенно исчезают, особенно при быстром говорении:
du willse (willst sie), niemieh (nicht mehr), hammer (haben wir).
Принцип экономии языковых средств наблюдается в кёльнском диалекте и на морфологическом уровне. Однако в данном случае прослеживается связь с экономией произносительных усилий. Например, одной из особенностей кёльнского диалекта является выпадение конечного -t после глухих спирантов, а также после глухих смычных (чаще всего в глагольных формах: причастие II, 2 и 3 лицо единственного числа настоящего времени) :
1) Ich hann nit jefrooch (Ich habe nicht gefragt);
2) Dä schlööf em Bett (Er schläft im Bett);
3) Dat es bestemmp nit schläch (Das ist bestimmt nicht schlecht).
Для кёльнского диалекта характерна также редукция конечных -e и -n. Это объясняется, видимо, тем, что конец слова несет меньше информации, чем его начало или середина. Редукция на фонетическом уровне рассматривается как процесс ослабления звуков, носящий количественный и качественный характер. Редукция окончаний в исследуемой языковой разновидности является одновременно ее фонетическим и грамматическим своеобразием:
Seid (Seide), sing (seine), Kneip (Kneipe), verjonn (vergehen).
Еще одной отличительный особенностью морфологии кёльнского диалекта является отсутствие родительного падежа (Genitiv) как особой грамматической категории, что также свидетельствует о тенденции к экономии языковых средств. Вместо него используется так называемый «дательный притяжательный» (possessiver Dativ), который сопровождается обязательным прибавлением притяжательного местоимения. При этом предмет принадлежности ставится на второе место :
jägem Lot sing Frau (verglichen mit der Frau des Lots);
Sloopy singe Typ (der Sloopy"s Typ);
"m Wirtz sing Kneip (die Kneipe vom Wirtz).
В кёльнском диалекте существует тенденция к унификации морфологических различий между именительным (Nominativ) и винительным падежами (Akkusativ):
1) Da höllt dä Bernd dä (der вместо den) Bus (Da hohlt Bernd den Bus);
2) Dat kann doch jar nit möchlich sin, der (der вместо den) Typ, der (der вместо den) muss ich sinn. (Das kann doch gar nicht möglich sein, der Mensch, den ich sehen muss).
Подобный процесс происходит в системе спряжения глаголов. Так, 1-е и 3-е лицо множественного числа совпадает с 1-ым лицом единственного числа: ich jonn (ich gehe); merjonn (wir gehen); die Johre verjonn (die Jahre vergehen); ich maache (ich mache); alle Mädcher maache (alle Mädchen machen); mer maache (wir machen).
В отличие от многочисленных форм образования множественного числа стандартного немецкого языка в кёльнском диалекте основным типом образования множественного числа существительных является окончание -е. Например: Hirte (Hirten), Zeeje (Ziegen), Auge (Augen).
Формы личных и указательных местоимений нередко ограничиваются мужским и средним родом:
Dat (dieser вместо diese) Marie, ich han et (es вместо sie) och probeet,
doch mich wullt et (es вместо sie) nie (Diese Marie, ich habe sie auch probiert, doch mich wollte sie nie).
Для исследуемого диалекта характерна также замена личного местоимения стандартного языка wir на mir (mer). Диалектная форма mir употребляется также в значении неопределенно-личного местоимения, эквивалентного литературному неопределенно-личному местоимению man. Например: mer spille (wir spielen);
et es janz ejal, wie mer (man) et mäht (es ist ganz egal, wie man es macht).
Система глагольных форм кёльнского диалекта, подобно герундию английского языка, имеет особую аналитическую конструкцию (Rheinische Verlaufsform). Эта глагольная форма употребляется для обозначения длительных состояний или продолжающегося действия:
ich benn am ziddere vüür Angs (ich zittere vor Angst); die Auge sinn ahm glöhe (die Augen glühen). Переход от синтетических языковых форм к аналитическим считается многими лингвистами одним из проявлений экономии языковых средств. Отношения и временные различия, выражающиеся более сложной формой личного глагола, можно передать с помощью данной грамматической конструкции, что, несомненно, ведет к сокращению выразительных средств путем увеличения содержательной стороны .
На уровне словарного состава кёльнского диалекта экономия языковых средств обнаруживает себя в более кратких номинациях, например: Jeck (Dummkopf), Bapp (Vater), Pänz (Kinder).
Диалект является языковой разновидностью, проявляющей себя в устной форме, поэтому он стремится к языковой экономии, которая выражается на лексическом уровне в широком употреблении разнообразных
сокращений и редуцированных слов: hundert pro (hundertprozentig), Kopp (Schwachkopf), Scheeß (Schießgewehr).
Экономии языковых средств способствует и влияние других языков, особенно английского, который все больше вторгается не только в стандартный немецкий язык, но и в диалект. Основной причиной заимствований является стремление носителей немецкого языка к экономии и точности. В результате создаются новые экономные номинации, способствующие устранению языковых и понятийных лакун или более дифференцированному выражению оттенков значений. Таким образом, заимствованная лексема становится более точной и краткой, например: Net, Chat, Camp, Party.
Что касается синтаксиса кёльнской диалектной песни, то здесь наблюдается некое противоречие. С одной стороны, для диалектного синтаксиса характерно стремление к экономии языковых средств, с другой - избыточность. Наилучшим образом проиллюстрировать это можно на примере текстов песен на кёльнском диалекте, то есть поэтических текстов, где средства языковой экономии выполняют, в основном, стилистические функции.
Экономия языковых средств достигается за счет редукции синтаксической структуры предложения, которая характеризуется опущением одного или нескольких членов предложения. Например, в диалектной песне часто встречается такая фигура, как эллипс. Данные явления в поэтическом тексте не кажутся ошибочными, поскольку выполняют определенную функцию. Эллипс служит для выражения смыслового и прагматического содержания, которое трудно передать семантическими средствами. Пропуск одних слов подчеркивает особую смысловую нагрузку оставшихся. Благодаря эллипсу достигается динамичность и лаконизм речи, передается напряженная смена действий или состояний:
Vum Airport dann mem Taxi treck nohm Camp.
Met Stacheldroht vum Pöbel affjetrennt.
Begrüßungscocktail, Eintausch «Muscheljeld». Un schon
wohr"n coole Atmosphäre en der Luff .
Песня кёльнской группы «BAP» «Time is cash, time is money» на диалекте повествует о бешеном темпе современной жизни, что обусловливает присутствие такой фигуры, как эллипс, выраженной в пропуске подлежащего и сказуемого, употреблении перфектной конструкции без вспомогательного глагола. Благодаря эллипсу отражается стремительный ритм жизни, которую ведут герои песни.
В следующем отрывке из песни при помощи эллипса подчеркивается взволнованность говорящего, спутанность мыслей и чувств действующего лица:
Er hätt ziemlich schlääsch jeschloofe. Jede Naach däselve Draum.
Er broht dä Wecker nit zo stelle. Keine Termin.
Die Stechuhr, die verhaßte, waat nit op ihn.
Sing Arbeit mäht jetz "ne Computer, irjend"ne Chip,
er hätt et kumme jesinn, doch leider nötz ihm dat nix.
Er jläuv janix mieh. Alles Lüje .
В данных отрывках наличие эллипсов помогает передать эмоциональное состояние лирического героя, отражает импульсивность речи говорящего, которая обусловлена его возмущением и возбужденностью, пограничным состоянием его сознания. Мысли пребывающего в смятении героя как бы перепрыгивают с одного на другое, не давая ему сосредоточиться .
Еще одной фигурой языковой экономии, часто встречающейся в кёльнской диалектной песне, является апозиопезис - разновидность эллипса, представляющая собой внезапный обрыв мысли, который может быть мотивирован различными обстоятельствами:
Поиском подходящего слова:
Völlig ejal, se künnen uns all... ens jähn hann. Völlig ejal, se künnen uns all ;
Нежеланием продолжать разговор:
Ne Missionar met "nem Traktat, dä dich gnadenlos zoschwaad, och wenn du säähß: Jenooch! ;
Размышлением над содержанием высказывания:
Wahnsinn ... do jommer och hin. Wahnsinn ... dat darf
Kumm op ming Sick, maach de Bein brick ... uss Spass.
Kumm op ming Sick, maach de Bein brick ... uss Hass .
Меньшему объему предложения способствует и такая фигура, как асиндетон. Бессоюзие увеличивает выразительность фразы, усиливает ощущение стремительного и напряженного развития событий, передает резкие переходы во внутреннем состоянии героя песни или автора, придает речи эмоциональность и динамику, выдвигая соединенные без помощи союзов слова на первый план. Асиндетон встречается во всех типах предложений. В простом предложении бессоюзная связь обнаруживается при перечислении - повторении однородных синтаксических единиц в рамках законченного высказывания . Приведем пример:
Wenn "ne Hoffnungsschimmer funkelnd zeich, wo"t langjeht,
wenn du einsam, rootlos ahn "ner Kreuzung stehs . Отсутствие союза und в перечислении между наречиями einsam и rootlos отражает в представленном отрывке душевные терзания действующего лица песни, его беспомощность и растерянность в сложившейся ситуации, более полно передает его внутреннее напряжение.
В следующем отрывке отсутствие союзов отражает определенную смену действий, выделяя на фоне остальных слов лексемы stur и langsam, которые несут основную смысловую нагрузку в этом высказывании. Благодаря асиндетической связи каждая группа слов (слово) получает относительную самостоятельность и больший семантический вес. Такой прием способствует созданию замедленного описания: Stromaufwärts, deef em Wasser, schlepp e Scheff sing Container, stur, langsam . Таким образом, языковая экономия - один из главных и необходимых факторов нормального естественного функционирования языка. Принцип экономии языковых средств носит универсальный характер, что обусловлено его проникновением во все уровни языковой системы. Диалект, употребляющийся, преимущественно в устной форме, является одной из сфер реализации принципа языковой экономии и обладает своим специфическим инвентарем языковых единиц, отражающих действие данного принципа и не совпадающих по своему структурно-семантическому оформлению и функциональной направленности с языковыми единицами стандартного, кодифицированного и нормированного языка. Эллиптичность или стремление к импликации выступает в качестве наиболее существенной черты диалектной речи, что выражается в нивелировании всех тех языковых единиц на уровнях фонетики, лексики, грамматики, которые могут быть опущены без вреда для смысла.
Статья поступила 04.03.2015 г.
Библиографический список
1. Бодуэн де Куртене И.А. Избранные труды по общему языкознанию. В 2 т. М.: Издательство АН СССР, 1963.
2. Брандес М.П. Стилистика немецкого языка. М.: Высш. шк., 1990. 320 с.
3. Жирмунский В.М. Немецкая диалектология. М.: Издательство Академии наук СССР, 1956. 636 с.
4. Мокрова Н.И. Опыт комплексного исследования текстов современной кёльнской диалектной песни: дис. ... канд.
филолог. наук. Иркутск, 2010. 193 с.
5. Соссюр де Ф. Курс общей лингвистики. М.: СоцЭкГиз, 1933. 272 с.
7. Whitney W.D. The Life and Growth of Language. An Outline of Linguistic Science. NY: Appleton and Company, 1897. 326 p.
В различных языках, то ответ будет состоять из одного, неожиданного для нас слова - «лень» (Е.Д. Поливанов 1891-1938). См. ст. Поповой о слоговой редукции в «Ялта 99» С. 133.
Т.е. стремление к экономии трудовой энергии, но - в пределах, пока экономия не приводит к бесплодности нашего труда.
Упрощение письма - до какой степени?
А как с устной речью (это тоже трудовая деятельность)?
Редукция слога. В старом военном быту: «Здравствуйте, ваше превосходительство» ср. Зрась! Зсс! Минжуренко: так сказать - тцть; грит (говорит). В менее употребительных словах это не так заметно. Слово «изнашивается» на протяжении речевой практики одного человека или одного поколения. Младшие усваивают его в искаженном виде. Истории разных языков наполнены фактами «стяжения словосочетания» в одно слово:
Лат. Augustus «август» фр. Aout u
лат. Ille non habet passum фр. il n , a pas
утрата звуков: [сонце, чуство]
«Трудные» в артикуляции звуки заменяются более легкими: «спирантизация аффрикат»: ч ш, ц с.
«Лень» проявляется не только в физиологии речи, но и в виде экономии психической деятельности:
а) экономия мыслительных процессов > метафоры, метонимия.
б) экономия энергии в процессе обучения родному языку.
Утрата «неправильных» глаголов в старо-французском, в английском - переход в правильные; упрощение звукового облика иноязычного слова: какава, радива, колидор, лаблатория.
Бодуэн: «Не может быть так ни в одном языке, чтоб с неба вдруг посыпались новые неправильные глаголы».
Указав основной фактор - экономия трудовых усилий - мы называем лишь отправной пункт...
А путь языковых изменений может быть очень «извилистым», требует учета различных условий, физиологических и иных данных.
Было бы слишком поспешно считать учение о языковой эволюции законченной лингвистической дисциплиной (1931). Здесь многое находится в стадии гипотез ...
Во всяком случае, сейчас нельзя предъявить общему языкознанию (и теории эволюции языка в частности) тот упрек, который нередко высказывается скептиками прошлого столетия: «У вас все может перейти во все: и к в с, и с в к и т.д. Но это еще в прошлом столетии Бодуэн ответил: «Нет, далеко не во все, например, если [к] [с], то [с] [к] непосредственно никогда не переходит...»
- Как же, а формы дурас и дурак? - продолжал скептик.
Бодуэну оставалось только спросить скептика, какую из этих форм он выбирает себе в наименование.
Предпосылки языковых изменений
(Общее языкознание Минск, 1983. Под ред. Супруна)
Способность языковой системы к саморегулированию (если уменьшить количество падежных флексий, возрастает роль порядка слов - платье беж, цвет металик)
Семантическое («личностный смысл») и формальное варьирование в речи (история редуцированных - исчезли в слабой позиции).
Языковые антиномии
Языковые антиномии - внутренние факторы изменений в языке.
Языковая эволюция осуществляется в соответствии с законом единства и борьбы противоположностей. Антиномии есть проявление этого закона.
На каждом этапе антиномии разрешаются в пользу то одного, то другого из противоборствующих начал - новые противоречия (окончательное разрешение невозможно).
а) Асимметрия означающего и означаемого развитие многозначности и омонимии, развитие синонимии.
б) Антиномии нормы (узуса) и возможностей системы .
Деепричастия от тереть, беречь, мочь ?
Норма избирательна, а язык стремится к реализации всех возможностей заложенных в системе. Это вечно живой конфликт.
Если норма крепка, а языковые потребности назрели, прорывает плотину в другом месте. Чем заменить деепричастие от тереть и т.п.?
Панов - о норме: «Необходимо орфоэпическая гора, чтобы болоту было не что равняться»
Двувидовые глаголы - процесс имперфективации:
использовать, атаковать.
Устранение асимметрии между формой и содержанием: -а, -я в им. мн.ч. - торга - в пользу системы или нормы?
В разных сферах языка - с разной скоростью
Речь детей полнее реализует систему: намазаю, зажгеный, лошадист, котёнки, читение.
Бодуэн: «ребенок заглядывает в будущее, предсказывая... будущее состояние языка, и только впоследствии пятится назад, все более приноравливаясь к языку окружающих».
Из сочинений абитуриентов: волочение за Н. Гончаровой, массовый уезд за границу, умело разжигаемые розни, какая чувственность окружающего мира! властелитель, глухая жизнь закоренелых дворян, екатериновский век.
в) Антиномия кода и текста : чем сложнее код, тем короче текст.
Новые слова усложняют код, но сокращают текст? (китч, пиар, дайвинг), неологизмы, например. Но иногда выгоднее упростить код (деверь, шурин). Функциональные стили - усложнение кода.
Конфликт говорящего и слушающего.
Интересы говорящего: редукция
Интересы слушающего: расчлененные формы.
После ВОСР - аббревиатуры.
Ну, довам, - сказала я на прощание - Это как понимать? - Доволен вами, это вместо «спасибо». - Спасибо - спаси бог - религиозное. (Н. Огнев)
Совр.: Зам.директора по кадрам // полпред в СФО ОПОНОС, ВОВ, ТНП, КМ, КРС, ФПГ...
г) Антиномия стандарта (регулярности) и индивидуальности (экспрессивная функция языка). Ваша кухня мне жмет в бедрах. Ему нужна не сиделка, а лежалка.
Панов: регулярность и экспрессивность. Терминология - метафоризация (особенно в жаргоне и профессиональном языке)
См. стоматологический жаргон
Какие особенности разговорной фонетики, лексики, морфологии, синтаксиса можно продемонстрировать на примерах из текста? Как можно объяснить отклонения от орфографической нормы?
Корпоративная туса в пятницу. Чай, шум, разговоры. Их Величество Босс
пришел к простым смертным почтить их своим светлым взором. Ессно , каждый
при этом пытается показать себя и получше полизать. Босс рассказывает
какой-то бородатейший и тупой анек . Все громко смеются. Тут заходит
админ и так ненавящиво интересуется причиной смеха.
- Ой, тут такой анекдот рассказали, - подкатывает один из жополизов,
особенно ненавидящий админа, и пересказывает.
Админ , как человек в теме анеков искушенный , стоит с каменным лицом и
выдает:
- И какой дегенерат тебе это рассказал?
Мертвая тишина. Кто-то поперхнулся чаем. Жополиз собсно и хотел админу
западло подставить , но такого вопроса явно не ожидал. И тут он совершил
роковую ошибку - он решил отстоять честь Босса. Мол, да как ты смеешь на
нашего любимого и щедрого такое говорить.
Админ:
- Этот что ли? - и борзо показывает пальцем на Босса. - Ну и … с ним!
После этих слов он шествует мимо статуй сотруднегов, забирает от одного
компа мышу
и гордо удаляется. Туса быстро закончилась. И не одну неделю
после этого жополиз подставлял свое мягкое место под плохое настроение
Босса, и в итоге был
гнусно увол
ен. А админ... а админ, сцуко, был уволен
за 1 день до этой пятничной тусы и приходил забрать свои манатки и
красивую мышь, некогда подаренную девочке-бухгалтеру, которая его
отвергла.
Фразы, за которые лет двадцать назад можно было легко загреметь в
дурдом:
Я буду в лесу, но ты мне позвони...
- У меня уже рука замерзла с тобой разговаривать...
- Я случайно стер "Войну и мир"...
- Блин, не могу войти в почту...
- Я тебе письмо десять минут назад послал, ты получил?
- Скинь мне фото на мыло...
- Я телефон дома забыл...
- Я не могу с тобой говорить, ты все время пропадаешь...
- Положи мне деньги на трубу...
- Я завтра себе мозгов докуплю...
- Давай подарим ему домашний кинотеатр...
- Да там всего-то двести гигов...
- Я вторую мировую за немцев прошел...
- Да ты на телефоне посчитай...
- Переименуй папку...
- Дай мне двадцать пять рублей на метро...
- Я качаю эльфа...
- Воткни мне зарядку...
- Ивана нет дома, он в армии. Вы ему позвоните.
Лекция 10
Методология и методы современной лингвистики
Одна из задач лингвиста заключается в рассмотрении с очень близкого
расстояния и с помощью глубоких размышлений того, как образованы языковые сущности, которые в сформировавшихся
и привычных для нас языках приняли форму слов.
Гюстав Гийом (лекция, 1944 г.)
Многие явления, представляющие собой предмет языкознания, не даны нам в непосредственном наблюдении (фонемы, морфемы, части речи, структуры предложений), а многие наблюдаемые явления требуют той или иной интерпретации (Например, определите, какой частью речи является слово даже
в предложении Качество отличное, цены – очень даже!
). Поэтому одной из важнейших проблем науки о языке является проблема методов исследования языка. Исследование предполагает выдвижение гипотезы о каком-либо интересующем ученого объекте, сбор данных, анализ и научное описание. Каждый из этих этапов представляет определенную исследовательскую задачу.
В отечественном языкознании в 40-50-х гг. сформировалось противопоставление трех ключевых понятий научного исследования: методология - метод - методика. При этом методика понималась как совокупность приемов наблюдения и эксперимента («добыча» материала). Метод - как способ теоретического освоения данных, получаемых путем наблюдения и эксперимента (описание материала). Методология - как применение принципов мировоззрения к процессу познания ученым интересующих его объектов (Ю.С. Степанов).
Например, для лингвистики объектом является язык. Его можно рассматривать с разных позиций: 1) «Как живем, так и говорим» (бытие определяет сознание) 2) «Как говорим, так и живем» (сознание определяет бытие).
Для отечественной науки (в том числе языкознания) общий метод - диалектический материализм. Что означает диалектический материализм применительно к языку? Язык есть объективная реальность; он познаваем, хотя и не дан в непосредственном наблюдении; язык изменяется – в первую очередь, вследствие изменений, происходящих в обществе.
Есть общенаучные методы, общие для многих наук, и частнонаучные, применяемые в отдельных науках. К общенаучным относятся методы эмпирические, основанные на сборе материала и его последующей интерпретации, и дедуктивные, исходной точкой которых является гипотеза и понимание общих закономерностей, которые могут найти подтверждение в материале (а могут и не найти).
В чем специфика дедуктивных методов? Всякая теория включает элемент гипотезы и абстракции. Это движение научной мысли от общего к частному: когда исследователь выдвигает гипотезу и пытается подтвердить или опровергнуть ее фактами (Правда, есть такое мнение, что «факты как восковой нос: куда повернешь, туда и смотрят»).
О соотношении двух общенаучных методов размышлял известный русский языковед В.А.Звегинцев: «Стремление ухватиться за ощутимый факт и держаться за него бульдожьей хваткой иногда переходит границы вульгарного материализма и превращается в своеобразный пещерный материализм». Это идет от воспитанного многими годами господства младограмматического наивного позитивизма. Подобный подход позволяет объявить всякую теорию, исходящую не их наблюдаемых фактов, а из гипотезы, метафорической [Звегинцев с. 6].
Но существует и другая крайность. Имея дело с естественным языком и стремясь познать его природу, некоторые ученые стремятся изо всех сил удержаться на абстрактно-логической высоте и возводят это в общий принцип научного изучения языка. Они исходят из посылки, что конструируемые ими формальные модели не отображают всех особенностей и свойств естественного языка, но воссоздают его логический костяк («идеальный язык», свободный от недостатков «естественного языка»). [Звегинцев, с. 7]
Каждый из методов ставит перед собой частные задачи, но имеет одну и ту же цель - добыть знание, а знание имеет одинаковую ценность, какими бы путями оно ни добывалось.
Достоверность полученных результатов исследования проверяется при помощи верификации. Верификация – это проверка теорий, в том числе на основе применения других методов. Научные утверждения часто формируются в виде гипотез (часто с обращением к ненаблюдаемым единицам), но проверяется действительностью, конкретными фактами. В случае, если факты не укладываются в теорию, она развивается, переформулируется, даже отрицается (см., например, постулаты общения П. Грайса, которые в дальнейшем неоднократно уточнялись).
Дополнительно
Американская лингвистика
В американском языкознания в середине XX века существовало трехчастное деление лингвистической науки, из которой тоже можно извлечь представление о методе. Так, выделялись «предлингвистика, или долингвистика», «микролингвистика или лингвистика в собственном смысле слова» и «металингвистика».
Предлингвистика изучала «строительный материал» - звуки речи на акустическом и артикуляционном уровне (не на функциональном).
Микролингвистика - анализ языковой системы и структуры (теоретическое освоение предварительно выявленного материала).
Металингвистика сравнивала результаты, полученные на предшествующем этапе, т.е. разные теоретические систематизации языкового материала.
Американская металингвистика той поры (40-50 гг.) являла 2 течения: 1) «лингвистика божественной истины», 2) «лингвистика фокусничества».
Язык имеет некоторую автономную структуру, лингвист должен ее обнаружить. Важно собрать достаточное количество фактов и продумать процедуру теоретического описания. Предполагалось, что на основе одних и тех же фактов всегда должно получиться одно и то же описание.
«Лингвистика фокусничества» получила название от противников данного подхода. В нем язык понимается как автономная структура. Но ее мгновенно не распознаешь. Лингвист устанавливает схемы или модели для определения явлений, которые кажутся ему взаимосвязанными, а затем путем наблюдения устанавливает, насколько схемы соответствуют фактам. Описание (т.е. модели) могут совершенствоваться по мере исследования (такой подход свойствен структурализму).
Общее - трехчастная структура метода:
вопрос о способах сбора нового материала и его введения в научный оборот («методика» или «предлингвистика»).
вопрос о способах систематизации и объяснения материала («метод» или «микролингвистика») (например, допустимо ли изучать словесное ударение XIX в. по стихотворным текстам?)
вопрос о соотношении системного материала с философской проблемой познания («методология» или «металингвистика»)
Проблему методологии американцы не рассматривали принципиально. И в заявлениях подчеркивали независимость лингвистики от философии. М. Друз в книге «Основные направления структурализма» писал: «Мы не отвечаем на вопросы «почему», касающиеся структуры языка, мы пытаемся точно описывать, мы не пытаемся объяснять». Ср. : «Лингвистический метод есть процедура открытия, а не способ изложения и тем более не способ объяснения»(Д. Олмстед).
Итак, при сравнении различных лингвистических школ (американской и отечественной) существенным оказывается трехчастное строение системы метода и то, включается ли в нее процедура открытия, с одной стороны, и связь с философией, с другой стороны.
В современной лингвистике взгляды отечественной школы представлены в исследованиях Б.А. Серебренникова («Общее языкознание», т.3).
В последние годы появились концепции, занимающие промежуточное положение. Например, в порождающих грамматиках главный вопрос - о методе изложения, а вопрос о способе «открытия», сбора материала снимается.
В зависимости от свойств изучаемого объекта в современной лингвистике применяются различные методы исследования, которые реализуются в виде специфических приемов и процедур сбора и описания материала (частных методов, или методик).
Необходимо различать методы сбора данных и методы анализа материала.
Методы сбора материала: наблюдение и эксперимент.
Наблюдение как общенаучный метод предполагает относительно пассивную роль ученого-наблюдателя. Пример – т.н. полевые исследования, запись речи лиц, интересных в лингвистическом отношении. Наблюдатель может только фиксировать факты, не включаясь в общение, либо быть участником коммуникативной ситуации (включенное наблюдение - например, при изучении семейного общения).
Эксперимент в языкознании (как и в других науках) предполагает намеренное создание условий, когда интересующие ученого явления представлены в «концентрированном виде». Поэтому необходимо придумать, каким образом этого можно достичь. Л.В. Щерба обосновал «право» лингвиста на эксперимент («О трояком аспекте языковых явлений и об эксперименте в языкознании», 1931 г.). Например, в диалектологии, исследованиях разговорной, профессиональной речи это может быть опрос (анкетирование либо свободная беседа), в фонетике – инструментальные методы, в психолингвистике - ассоциативные эксперименты, в синтаксисе и семасиологии - трансформационный метод, который используется для изучения скрытых языковых значений и свойств (см об этом ниже).
Основные признаки лингвистического эксперимента: создание искусственных условий для носителей языка (это не естественная живая речь); возможность повторения эксперимента (пример – изучение особенностей произношения при помощи фиксации на диктофон).
И наблюдение, и эксперимент являются индуктивными методами: они позволяют установить закономерности при помощи индукции, т.е. выведения общего правила из наблюдений над ограниченным количеством фактов, подчиняющихся общему правилу.
Основными лингвистическими методами освоения (анализа) фактов являются: описательный, сравнительный и нормативно-стилистический .
Описательный - метод синхронного анализа одного языка . Материал рассматривается вне его оценки с точки зрения нормы.
Нормативно-стилистический – установление действующих норм на основе описательного метода и выработка рекомендаций нормативно-стилистического характера на основе определенных критериев.
Сравнительно-исторический метод
– первый научный метод в языкознании (сформировался в первой половине XIX века). Его цель – объяснить происхождение генетически родственных языков из общего источника. Реконструкция определенных праформ представляет собой дедуктивное исследование, исходящее из определенных научных предпосылок.
Частные методы описательного подхода к языку
Методики (частные методы) описательного изучения явлений: дистрибутивный анализ, дифференциальный анализ, трансформационный метод и т.д..
Метод дистрибутивного анализа (ДА)
Цель - дать классификацию лингвистических единиц того или иного уровня по их синтагматическим свойствам (по их распределению в потоке речи). Для этого нужно выяснить, в каких контекстах выступает данная лингвистическая единица, в каком окружении она может находиться в процессе функционирования.
Ср. Вороной … конь. Черный… ворон. Или – неожиданное столкновение в одном контексте: Приятель и соратник Ельцина (о вице-премьере).
Совокупность (сумма) всех возможных окружений языковой единицы составляет ее дистрибуцию (распределение). Таким образом, основанием для классификации служат сходство и различия в дистрибутивных окружениях определенных единиц. Принципы дистрибутивного анализа - из американской дескриптивной лингвистики (Трейгер, Хэррис, Б. Блок). Они пытались исчерпывающим образом описать язык этим методом (в частности, значение слова - через совокупность контекстов).
Различаются два основных вида дистрибуции: дополнительная и контрастная, а также свободное варьирование.
Дополнительная дистрибуция - когда отношения или//или (коричневый//карий ), т.е. в определенном окружении может встречаться только элемент А (и никакой другой) Ср. ы и и.
Контрастная дистрибуция - элементы выступают в тождественных окружениях, но при этом дифференцируют смыслы: [ н] ос/[ н’] ес, стен ы /стен ой . Ср. теперь/сейчас; плавать-плыть. Контрастная дистрибуция помогает выявить неявные различия - например, в семантике единиц .
Свободное варьирование: когда элементы выступают в тождественных окружениях, но не дифференцируют смыслов: -ой/-ою, произношение Бога [г взрывной // h фрикативный], лингвистика// языкознание .
Например, какими способами осуществляется описание фонетической системы? Разными!
Возможны различные классификации: артикуляционная, акустическая. Так, с точки зрения акустики различаются 2 класса - звонкие и глухие согласные. Например, з, д, в - звонкие, а с, т - глухие. Пронаблюдаем свойства этих же согласных звуков с точки зрения их сочетаемости.
с |
т |
з |
д |
в |
|
с |
+ сс ора |
+ ст ой |
- |
- |
+ св ой |
т |
+ отс ыпать |
+ отт аять |
- |
- |
+ тв ой |
з |
- |
- |
+ безз убый |
+ зд есь |
+ зв ерь |
д |
- |
- |
+подз емный |
+подд еть |
+ дв ерь |
в |
- |
- |
+ вз ять |
+ вд еть |
+ вв ернуть |